Андрей понимал, что сейчас нужно следовать пожеланиям малость съехавшего доктора. Он прожил в подземелье базы с самого начала эпидемии и явно многое знал. В конечном счете, лишние полчаса или час ничего уже не решали.
Запасы у Штреллера и в самом деле оказались богатые — саморазогревающиеся консервы, сухари, вполне чистая на вид и вкус вода из крана, даже запечатанный картонный ящик бурбона «Джим Бим». Обитал гостеприимный доктор в жилом боксе — небольшом помещении со стенами, облицованными пластиковыми панелями «под дерево», и четырьмя койками. За сдвижной дверцей имелся совмещенный санузел — унитаз, биде и душевая кабинка, на полке стоял музыкальный центр с коллекцией компакт-дисков, преимущественно классики и старых блюзов. Тут же висел плазменный экран, на котором безмолвно бегали туда-сюда киношные ковбои.
— Я смотрел вестерн, когда услышал, что в зале кто-то ходит, — скромно пояснил доктор, выключая DVD-плеер. — Будьте как дома, прошу вас.
— Андрей Львович, — с нескрываемым намеком произнес Миллерс, подбрасывая на ладони бутылку бурбона.
— Понемногу, — не стал лютовать Гумилев.
Все выпили из пластиковых стаканчиков, доктор Штреллер отказался.
— Видите, я даже не распечатал коробку, — с гордостью заметил он. — Я не пил и не пью.
Гумилев мысленно оценил услышанное: доктор был либо человеком железной воли, либо еще более чокнутым, чем казался. Два года просидеть в одиночестве, не представляя, что происходит наверху, и ни разу даже не напиться с горя!
Некоторое время все молча ели.
— Вы говорили, что постараетесь решить нашу проблему, мистер Штреллер, — напомнил Решетников, выскребая из контейнера остатки овощного гарнира.
— Да, точно; вам ведь нужно выбраться отсюда… — Доктор едва не хлопнул себя по лбу. — Идемте, я все вам покажу. Тот пульт, с которым вы возились, — дублирующий, его еще нужно активировать, а ведь все делается значительно проще.
Доктор подхватил прислоненный к койке дробовик и поднялся.
— Э-э… сэр, а у вас есть здесь такие же штуки? — аккуратно осведомился Миллерс, кивая на оружие.
— На складе, — подтвердил Штреллер. — Впрочем, вы можете взять мою винтовку. Мне она ни к чему, я даже никогда не бывал в тире.
— Спасибо, сэр, — учтиво сказал Миллерс, забирая у доктора оружие и проверяя, полон ли магазин. — Только это не винтовка, а автоматический дробовик… А где склад?
— Соседняя дверь, там открыто.
— Секундочку, Андрей Львович, я быстро, — предупредил Миллерс и исчез.
Вернулся он с таким же дробовиком и двумя автоматическими пистолетами. Дробовик вручил Решетникову, пистолеты — Вессенбергу и Гумилеву. Эстонец повертел оружие в руках с некоторым сомнением, но потом щелкнул предохранителем и сообщил:
— Готовь сани летом, а телегу — зимой.
— Точно! — поддержал ксенобиолога заметно повеселевший Миллерс. — Это вы правильно заметили, Индро Юльевич.
— Ну, идемте же, — сказал доктор и, ссутулившись, вышел первым из своего жилища. А когда он открыл следующую дверь, Гумилев едва удержался, чтобы не ахнуть.
В большом зале с низким потолком стояли несколько прозрачных капсул. Это были вовсе не те «музейные» цилиндры, как в фальшивом хранилище инопланетян, а куда более сложные устройства. Внутри виднелись тела существ, явно не имевших к старушке-Земле никакого отношения. Одни напоминали клубок беспорядочно спутанных щупалец, другие — гигантских личинок с хорошо развитыми челюстями и слабыми тонкими ручками, третьи издали казались человекоподобными, но при ближайшем рассмотрении выглядели пугающе уродливыми…
Вессенберг медленно приблизился к ближайшей капсуле и с благоговением уставился на тело одного из гуманоидов, на котором виднелись сильные повреждения, полученные, видимо, при катастрофе летательного аппарата.
— Боже, это же гуманоид Корсо, — прошептал Вессенберг.
Существо было ростом примерно с восьмилетнего ребенка и напоминало человека. Тельце гуманоида оказалось довольно тщедушным, руки и ноги — болезненно тонкими. На передних конечностях отсутствовал большой палец. При всем при этом существо обладало непропорционально огромной головой, которая по своей форме походила на электрическую лампочку. Подбородок едва намечен, челюсти неразвитые.
— И как этот дружок умудрялся удерживать свою голову «на плечах»? — поразился подошедший ближе Миллерс.
— Она полая внутри, легкая, — со знанием дела произнес Вессенберг.
Кожа у существа была серого цвета. Огромные, миндалевидной формы глаза, словно кошачьи, располагались на голове несколько под углом и почти сходились у крошечного носа. Но, в отличие от кошачьих, эти глаза были глубокого черного цвета, без каких-либо зрачков. Скорее, они выглядели как инкрустация гематитом. Нос же едва выступал на поверхности лица. Впалые щеки пришельца можно было разглядеть только сбоку. Ушей у существа не имелось, во всяком случае там, где они могли бы быть по земным меркам восприятия. Ни на лице, ни на теле не наблюдалось никакой растительности. Необыкновенно маленький рот больше походил на небольшую прорезь или углубление и, так же как и нос, очень слабо выделялся на нечеловеческом лице.
— Вот те раз… — еле слышно пробормотал Решетников. — А эти-то, похоже, настоящие…
— Здесь у нас хранятся тела и фрагменты тел существ, прибывших из других миров, — сухо, словно сто раз объяснявший это туристам экскурсовод, сообщил доктор Штреллер. — К сожалению, живым удалось добыть лишь одного, в шестьдесят седьмом году, но он умер от ран спустя полчаса. Как вы понимаете, земная медицина в данном случае была бессильна. Идемте в соседний зал, там у нас помещаются их летательные аппараты.
Оставив Вессенберга метаться от капсулы к капсуле, они прошли в следующий зал. Ничего общего с «кинематографической» (и Гумилев только сейчас в полной мере осознал ее фальшивость) тарелкой из «музея» тамошние аппараты не имели. Группа застыла, оглядывая огромное помещение. Миллерс даже разинул рот в совершеннейшем изумлении, чего за ним никогда не замечалось. Медленно, словно на экскурсии в музее, они пошли по периметру, всматриваясь в чуждые конструкции. Аппараты, собранные здесь, вызывали удивление и массу вопросов. Один походил на легендарный американский самолет F-117, скорее всего, с этого НЛО затем и «слизанный». Другой, изрядно покореженный, вообще напоминал огромную каплю расплавленного металла, расположенную горизонтально. Третий состоял из двух шаров диаметром метра по три, соединенных тонкой штангой. В углу, за металлическим ограждением, лежали рассортированные части разрушившихся при падении объектов.
— Какое богатство, — восхитился Решетников, — жаль, не на ходу. А то сейчас бы…
— Увы, — строго прервал его фантазии Штреллер, — это невозможно. Хотя некоторые принципы передвижения мне удалось разгадать. Например, изучение внутренней части вот этого аппарата выявило наличие отделения, похожего на атомный двигатель. Но этот процесс не похож на высвобождение энергии в наших атомных бомбах. Существует следующая теория: пролетая через атмосферу, летательный аппарат поглощает водород и в процессе индукции генерирует реакцию атомного синтеза. Чтобы аппарат двигался, воздух вокруг него должен быть ионизированным…
— Простите, что перебиваю, — вежливо прервал Штреллера Гумилев, поняв, что нужно остановить этот словесный поток сейчас, иначе очумевший от отсутствия общения доктор закатит им многочасовую лекцию, — а вы здесь все это время?…
— Я, собственно, военно-космический специалист, — скромно улыбнулся доктор Штреллер, солидно покашливая. — Чтобы не сойти с ума, я каждый день работал, занимался исследованиями. И добился очень многого. Все результаты моей работы — вот здесь. Записи, графики, снимки…
Доктор любовно похлопал ладонью по ноутбуку, лежавшему на столе.
— Есть еще несколько носителей плюс данные, собранные моими коллегами. Если мы эвакуируемся с базы, я считаю, что все это нужно забрать. В противном случае я отказываюсь…
— Конечно, заберем. Конечно, — торопливо пообещал Гумилев.
Доктор с рассеянной улыбкой принялся снимать с полок какие-то пухлые папки, и его пришлось остановить.
— Простите, но давайте возьмем лишь то, что необходимо. Остальное мы сможем забрать, когда вернемся.
— Разве мы не уничтожим базу?! — удивился Штреллер.
— Зачем? Я же говорю: возьмем самое важное, а за остальным приедем позже.
— Но вы говорили, что база захвачена террористами, — напомнил на сей раз доктор. — Я не уверен, что следует оставлять им подобные вещи. Если они попадут не в те руки…
В зал вошел Вессенберг. Эстонец зачарованно вертел головой, поблескивая очками. Пистолет он по-прежнему держал в руке.
